На разных сессиях конгресса "Диалог", в кулуарных разговорах, в Харькове – везде отчетливо проявляются ключевые вопросы, беспокоящие наших собеседников. Пожалуй, самый распространенный вопрос относится к результатам последних социологических опросов в России. Примерно так: "Откуда взялись эти 80 %? Неужели они все действительно так думают и готовы… ?". В этом вопросе смесь обиды и недоумения. Последнее, впрочем, присуще и представителям российской стороны.
На этот вопрос только публично я отвечал три раза. Вот, коротко, суть ответа.
В России уже лет десять исчезает социологически выявляемое общественное мнение, которое существует только в условиях свободы, информационной конкуренции и субъективно воспринимаемой безопасности мнений.
В России теперь ответы респондентов на политически острые вопросы проявляют, во-первых, действенность монопольной государственной пропаганды, а во-вторых, являются результатом поиска респондентами "правильного" ответа, как на устном экзамене. Посему наблюдаемые социологами 80 % это и не отражение устойчивых убеждений, и не основание к социальному действию, которое может стоять за убеждениями.
Обида и недоумение стоят и за многими другими вопросами. Очень часто вопросы начинаются примерно так: "Ну как же вы там в России не понимаете, что…?". Следует признать, что мы часто не понимаем. И не чувствуем. Мы почти не рефлексируем свою традиционную и давно неактуальную снисходительность в тоне или менторскую поучительность в советах.
Мы не осознаем, что в стране, переживающей революцию и агрессию, временно притупляется чувство юмора, и что нам с этим нужно быть крайне деликатными и сдержанными.
И совсем было нелепо, когда обида украинцев наталкивалась на встречную обиду. Именно в такой атмосфере взаимных обид, и даже запальчивости, прошла первая секция в четверг, посвященная СМИ. Поскольку в обсуждение был вброшен мотив ответственности журналистов за вранье, то, конечно, в первую очередь возникли претензии к российской стороне. Было стыдновато слышать от одного российского модного журналиста следующее (цитирую по смыслу): "А чего я буду перед вами извиняться, я же не вру?! Вот, Киселев врет, пусть он и извиняется". Слава богу, на следующий день Александр Рыклин нашел достойные слова, чтобы извиниться за всех нас за то вранье, которое в Украине слышат о своей стране из уст тех, кого неточно называют "журналистами".
Но все же, эти столкновения были полезны. Их надо было пройти, чтобы дальше можно было спокойно общаться, что и происходило. Я не настолько наивен, чтобы предполагать, будто интеллигентные люди из России и Украины, встретившись в подобной ситуации, сходу начнут благолепно общаться.
Более того, я ожидал более острого взаимодействия. Но к нам в целом относились очень хорошо, по-доброму.
И благодарили, проявляя при этом определенную осведомленность о происходящем в России, что мы приехали – не побоялись. Хотя страхи, как мне представляется, были преувеличены.
! Орфография и стилистика автора сохранены
